Из грозовых, фиолетовых кишок неба сыпал мелкий дождь, сковывающий холодом до паралича.
- Четвёртый раз за день на это место выхожу! Что за лес такой? Сплошь гниль и пеньки. - ругался вызывающе широкий человек в военной форме.
- Эй, служивый-вый-ый! - разнесся по болоту хоровой скрежет деревянных глоток.
Плотный мужичок в зелёном армейском кафтане с белыми ремнями на груди, перетянутыми крест-накрест, встал как вкопанный дико озираясь по сторонам.
- Солдат ничего не боится! Кто здесь? А, ну-ка выходи, а то хуже будет, ежели тешишься надо мной! До трёх считаю... – солдат снял с плеча длинноствольное ружьё и взвёл курок. - Фу, блядь! Что за нехристь?!
Мужик трижды сплюнул через левое плечо и перекрестился.
- Нервы я совсем расшатал.Ай-ай-ай!. А что здесь?! Одиночество? Дикость? Ну я вам устрою...
Человек решительно всегда изменяет прошлому опыту в угоду любопытства.
У поясницы солдата висела походная сумка доверху набитая свежим, сочным, жареным мясом.
- Посижу малёху, силушки нет.
Солдат именовался в миру - Иван . В свои пятьдесят лет этот бравый военный был удостоен несколькими наградами за мужество во время участия в Русско-Шведской войне. Однажды Петра I верхом на коне видел во время победоносного парада.
- Надо покушать немного, там, гляди, и силы найдутся.
Широкий пень с бледно-жёлтым оттенком торчал из земли по диагонали, представляя собой идеальное седалище. Кинув свои дряблые ягодицы на пень, Иван принялся с жадностью запихивать в рот кусок мяса.
- Эй, солдатик, встань с меня, мне тяжело-ло-о...
Голос раздался из-под Ивана, из земли.
- Э, братец, а тут и впрямь нечисть обитает. - подпрыгнул на месте Иван. - Пойду-ка своей дороженькой.
Надкусанный кусок мяса Иван бережно положил обратно в сумку,вскинул ружье на плечо и с нехорошим предчувствием сделал несколько шагов в сторону чащи.
- Куда пошёл? Погоди, не торопись-ись-сь.
- Ну, всё! Вывел ты меня, затейник. Зашибу к хуям собачьим! – Иван полностью ослеп от волны гнева.
- Не пугай, милок, и не такие угрозы слыхивал-ал-л.
Скрипучий голос, словно треск ломающегося дерева исходил от пня.
- Ты, что такое?
- Не что, а кто-то-о! Меня Саврасий звать. Шёл здесь лесом от татар, не помню даже, как давно это было. Так и сложил здесь голову-ву-у.
Иван не щадя сил натирал свои уши без веры во спасение.
- Ты дух бестелесный али бес в меня вселившийся?
- Как ты сказал-ал-л?! Дух бестелесный!? Я такой же живой, как и ты, солдат-ат-т!
- А откуда ты говоришь, Саврасий?
- Ложись на землю животом и ты все поймешь-ешь-шь!
Иван лёг на сырую от дождя землю, правым ухом вслушиваясь в грязь.
- Ты думаешь, солдатик, я не видел, что ты здесь сделал прошлой ночью-чью-ю?
Иван изогнулся всем телом, словно облитый кипятком. Снял ружьё, взвёл промасленный спусковой механизм, целясь слезившимися глазами в пень.
- Да, я видел-ел-л.
- И я видел!
- А я только его ноги видел.
- Вообще ничего не видел, мне Саврасий мешает!
Вокруг Ивана заговорили разные незнакомые голоса.
- Изыди, изыди! – Слезящимися глазами Иван смотрел перед собой, а дрожащие пальцы надавили на курок. Картечь беззвучно впилась в мокрую землю.
- Не злись, солдат. Сам виноват. Лучше покушай мяса, ведь забудешь, небось-ось-сь?
- Зря к батюшке на Троицу не зашёл, покуда в Твери полком стояли. Нехристь меня одурачила!
Иван, будучи до крайности суеверным человеком, упал на землю, словно умственно отсталый жирный ребенок. Потом извлек из сумки желанный кусок сочного мяса, подчиняясь приказу.
- Кто вы такие?
- Такие же, как и ты - дезертиры-ры-ы.
- Я на службе больше тридцати лет. Награждён императорским крестом за смелость. Не смей, хуев пень, лишнего наговаривать.
- Все мы здесь герои-ои-и. Не злись. Коли будешь покорным, то отпустим тебя из леса, а коли нет, по шею в землю уйдёшь. До прихода Христа с нами будешь здесь свои грехи замаливать-ать-ть.
- Не надо было у той нечистоплотной старухи медовуху покупать. У нее глаза одного нет, да дом к погосту ближний. Старая мразь! Отравила!
Доев кусок мяса, Иван молча поднялся с земли и уверенно пошёл в направлении - наугад. Уже за полночь, когда сова сменила соловья, Иван в пятый раз подряд вышел на прогалину с пнями.
- Не мучьте меня. Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.
- Солдатик, это всё пустое. Никто тебе не поможет-жет-ет.
- Что ты хочешь от меня? – взмолился Иван, вытирая рукавом кровь со щек.
- Во-первых, я хочу малафеечки-ки-и.
- Чего, чего??
- Малафеечки-ки-и. – нежно прошептал пень Саврасий. Иначе нельзя, служивый-вый-ый.
Под копной рыжих лже-опят Иван увидел дупло вровень экватора пня.
- Суй, немедля, усатый-тый-ый!
Иван лёг на левый бок, развязал шнуровку на штанах и засунул вялый член в дупло пеньку Саврасию.
- Не могу я так! – жаловался Иван, елозя крайней плотью в холодном дупле, искушая судьбу быть пойманным занозой. Через десять минут Иван вдруг закричал, сократился всем телом и мгновенно обмяк, будто сломанная рука.
- Первое условие ты выполнил, солдатик-ик-к. Во-вторых, ты должен выслушать нас. Нам очень не хватает почтения. И запомни: оборвёшь разговор или уснёшь – окажешься среди нас.
Ивану на секунду показалось, что его ноги начали врастать в землю.
- Я слушаю, слушаю вас, тьфу ты... Но знай, что проклинаю тебя, пень Саврасий.
- Дело было так-ак-к…
Иван, слушая бесконечный сухой треск пней вокруг себя, сумел отвлечься ненадолго поеданием мяса.
- Ты всех нас внимательно слушал, солдат-ат-т?
- А как же?! Ты от татар уходил. Рябиновый пень - убийца, крепостным бежавшим был. Пень тополя - сын жида, который "единственно честный" шалман содержал. Всё я слышал!
- А совесть свою слышал-ал-л?
- Я чист. И в общем то мне пора. Велено ко двору явится не позднее третьей семёрицы.
- Не лги-ги-и. Нигде тебя никто не ждёт! Ты не уйдёшь отсюда, покуда не исполнишь последнее требование-ие-е.
- Это... Что это?!
- Давай, съешь из своей сумки ещё пару кусочков вкусного мяса, срезанных с ног и груди твоих братьев однополчан-чан-ан! Ты – богомерзкая тварь. Такие, как мы ломаем людям судьбы не со зла, это - природа. И нет нам границ-ниц-иц! Мы знаем многое, у нас есть уши, глаза и время. Знаем, отчего ты бежишь-ишь-шь!
- Ничего вы не знаете, бесы! Чур-чур меня...
- Знаем, как ты пропал из полка. Половину империи на ногах пробежал со своими братьями-дезертирами. Где же они-ни-и?
- Кто они? - одними губами лепетал Иван, пораженный малодушием.
- Митрий и Владимир, солдат, где они-ни-и?
- Я... я не помню... У меня голова была пробита в бою...
- Закрой рот, служивый! - пискнул новый голос с края прогалины. - Не отвечай этому душегубу Саврасию. Он погубил не одного невинного человека. Если дашь малафеечки напиться, то выпущу из леса. Саврасий тебя никогда не отпустит отсюда. Решай, солдат. Хоть и выбора у тебя нет.
- Я не могу... снова... через это...
- Думай скорее, солдат. Скоро светает, тогда будет поздно!
Лёжа на сырой земле со спущенными до колен штанами, Иван с отвращением насиловал старый пень. И вдруг, словно издалека, раздался звонкий задорный смех.
И вот оно: открытие, озарение!
Не надо было во время встречи одноклассников кушать баклафен 25-го калибра и запивать его дешёвой водкой. Посмешище!